к.и.н. Д.А. Баловнев
Изучение приходских структур имеет важное значение как для понимания жизни самой церкви, так и многих сторон существования верующего человека, поскольку приходская жизнь включает в себя не только религиозные, но и правовые, воспитательные и экономические функции. В то же время мы не знаем, какова была численность этих образований, их количество в Древней Руси, не известен состав приходского духовенства. Об этой проблеме в рамках одной из древнерусских земель пойдет речь в статье.
Новгородские писцовые книги (далее НПК) - источник, который системно описывает одну из древнерусских земель, что значительно облегчает изучение приходского духовенства. В рамках исследования были использованы Переписная оброчная книга Деревской пятины, около 1495 г. (первая и вторая половины)[1], Переписная оброчная книга Вотской пятины, около 1500 г.[2], Переписные оброчные книги Шелонской пятины 1498, 1539, 1552-1553 гг.[4], Переписные книги Бежецкой пятины 1501 и 1545 гг.[5], Писцовые книги Обонежской пятины 1496 и 1563 гг.[6], а также ранее не публиковавшиеся тексты дополнений ко всем пятинам, изданные в 1999 г.[7] Книги Шелонской пятины 1571 и 1576 гг. не рассматривались, а список ее погостов и волостей составлялся по всем используемым книгам, в том числе и по книге 1552-1553 гг. При изучении Обонежской пятины пришлось привлечь книгу 1563 г. (т.е. текст второй половины XVI в.). Такое допущение было сделано из-за плохой сохранности данных по Обонежской пятине в целом.
Таким образом, исчисления по Новгородским пятинам были проведены по книгам, созданным с 1495 по 1563 г. Такая растянутость во времени, фрагментарность в отдельных частях, ошибки писцов и издателей накладывают на результаты отпечаток гипотетичности.
Новгородская земля по сложившейся традиции описывалась по административным округам - погостам. «Погост» - наиболее древний и архаичный термин, под которым следует искать и низший церковно-административный округ. Слово бытовало и в Северо-Западной Руси (Новгороде, Пскове), и на Северо-Востоке, но значение его временем стало не одинаковым. Значение термина «погост» менялось со временем. Зафиксированный в X в. как место сбора дани, которое установлено княгиней Ольгой, погост превращается в центр округа. Погостом назывался и сам округ, и его центральное поселение, там ставили церковь, селились священники, жили старосты[8].
По мнению С.Б. Веселовского, погост в Новгородских землях долгое время сохранял эти архаические черты[9]. Поэтому древнее понимание термина дают новгородские источники, в том числе Новгородские писцовые книги. Для Новгородских земель погост - низшая административная единица, которая с другими такими же единицами объединялась в пятину. Эту административную единицу можно считать и церковно-административной, так как в центре погоста как округа стоял погост как поселение, и оно являлось средоточием церковной жизни[10].
Новгородские писцовые книги дают описание пятин именно по погостам, расписывая внутри них волости, села, деревни, иные владения. В описание входит и само центральное поселение - погост: «Погост Ужиньский: на погосте, на вопчей земле, на Захаровской Грабилова да на Ортемовской, Яковля сына Плотцова, церковь Велики Михайло Архангел, а на церковной земле: двор поп Овсей, двор церковной дьяк Онофрей, двор пономарь Степанко, двор проскурницы Анна, пашут землю церковную, сеют ржи три коробьи, а сена косят пол-тридцать копен»[11]. В церковном центре округи находилось пять сел и еще большее количество деревень. На момент записи ни в одном селе или деревне Ужиньского погоста не было церквей, и все местные жители посещали церковь Михаила Архангела на погосте.
Так в XV в. (вернее до XVII в.) словом «погост» в Новгородских землях обозначается то, что мы привыкли называть приходом, в значении не церковной общины, а церковно-административного округа.
На Северо-Востоке Руси погост быстрее, чем в Новгородских землях, утратил первоначальное значение и превратился в кладбище или бесприходный храм при кладбище[12]. Центр церковной жизни переместился в село, где была поставлена церковь. В Северо-Восточной Руси этот процесс к XIV в. уже практически завершился, но и в Новгородских землях при сохранении архаических черт погосты в конце XV в. уступают место сельским храмам.
Переписная оброчная книга Деревской пятины около 1495 г. раскрывает перед нами этот процесс: в погосте Коломенском находилось два села без церквей, на самом погосте - церковь Рождества Святой Богородицы, а в селе Вереск еще одна церковь - Великий Никола[13]. В Сеглинском погосте вообще сел без церквей нет, в двух селах, указанных в переписи, стоит по церкви. В селе Глинянец - церковь Великий Егорей, в селе Горка - тоже церковь Великий Егорей и, наконец, на погосте (как в центре) церковь Рождество Пречистые[14]. Не исключено, что храм на погосте был церковно-административным центром, главным храмом, но следует признать, что он не удовлетворял потребности жителей окрестных сел и деревень, которые стремились поставить церковь ближе к месту проживания. Вероятно, начался процесс дробления погостов. Особенно активно процесс заметен по переписной книге Бежецкой пятины 1545 г.: «Волость Тростна - на погосте церковь Великий Михаило Архангел, в сельце Кавурцово - церковь Рождество Пречистые, стала ново», «Волость Мушино, село Олисово - церковь Иван Богослов, да Никола Чудотворец, да Сергей Чудотворец, стали ново»[15].
Полный причт приходской церкви состоял из священника (попа), дьякона, дьячка, пономаря, сторожа и просвирни.
Дьяконы служили в церкви в низшей степени священства. Они помогали священнику при богослужении, но все службы и требы могли совершаться без них[16].
Дьяки (или дьячки) не входили в церковную иерархию, но были поставлены на церковное служение. Они исполняли обязанности чтецов и певцов. Их следует отличать от дьяконов, хотя дьяки и носили одинаковую с ними одежду - стихарь. Дьяки часто исполняли обязанности приходских писарей, а позднее дьяками стали называть всех писарей и приказных чиновников[17].
Пономари - низшие церковнослужители, главные их обязанности звонить в колокола и участвовать в клиросном пении[18]. Церковные сторожа охраняли храм и дома членов причта.
Просвирня (правильнее - просфорня, в НПК - проскурница) - лицо (обычно женщина из вдов и сирот духовного звания), изготавливавшее просфоры[19]. Эта должность - чисто русские явление.
Однако редкая приходская церковь имела такой штат священно и церковнослужителей. Исследование новгородских писцовых книг конца XV - первой половины XVI в. показывает состояние приходского духовенства по Новгородским пятинам. По сохранившейся части писцовых книг можно определить количество церквей, численность духовенства и причта, а также судить об укомплектованности штатов приходских церквей.
Для рубежа XV-XVI вв. это возможно только по землям Новгорода, по другим территориям источники или не сохранились, или сохранились в незначительных отрывках. Даже при исследовании Новгородских писцовых книг следует учитывать, что данные по всем пяти Новгородским пятинам берутся не по одновременной записи, а по нескольким переписям, которые по времени отстоят друг от друга и порой значительно.
Новгородские земли делились на пятины: Деревскую, Вотскую, Шелонскую, Бежецкую, Обонежскую.
По Деревенской пятине в той или иной степени упомянуты 67 погостов и волостей. Отсутствует начало описания Заборовского погоста. По Вотской можно признать полную сохранность переписей. Описаны все 58 погостов, существовавшие в пятине. По всем книгам Шелонской пятины, привлеченным для исследования, описаны 65 погостов из 73. Хуже сохранились источники по Бежецкой пятине. Здесь упомянуты 57 погостов из 98. В Обонежской пятине из 81 погоста сохранилось описание (полное или частичное) 64. По всем пятинам, таким образом, имеются описания 311 (из 378) погостов и волостей, которыми мы располагаем для изучения данных по церквам Новгородских земель.
В книгах Шелонской пятины погосты Вельский, Болчинский, Ретенский, Струпинский, Жедринский описаны дважды. В Обонежской дважды описаны четыре погоста: Никольский в Шунге, Вытегорский, на Оште, в Веницах. Это позволяет сравнить данные по церквам в рамках рассматриваемого периода.
Говоря о Новгородских землях, составители оброчных книг описывали и церкви, находящиеся на погостах, в селах и деревнях, а также церковный причт при этих церквах и его хозяйство. НПК представляют более полные данные о количестве церквей и церковнослужителей, чем какой-либо другой источник Северо-Западной или Северо-Восточной Руси[20].
Одна из особенностей Новгородских земель состоит в том, что функции приходских церквей долгое время выполняли церкви на погостах, т.е. в административном центре территориальной единицы. НПК зафиксировали процесс дробления старых низших церковных округов, строительство церквей в селах.
Деревская пятина получила свое название по лесистым землям, составлявшим ее территорию. Она находилась на юго-востоке от Новгорода и граничила с Шелонской пятиной на западе и северо-западе и с Бежецкой с востока и северо-востока. На юге от пятины начинались Тверские земли[21].
Из 67 волостей и погостов Деревской пятины сохранилось описание 39 церквей в центрах погостов, а это составляет 58% всех сохранившихся описаний. В оставшихся погостах в 25 случаях нет описания погостской церкви, в волости Морева и Холмском погосте указано по две церкви[22], в Хохловском погосте стоял Троицкий монастырь.
Книги Деревской пятины упоминают следующее количество служителей на погостах: попов - 37 (в 95% существующих церквей), дьяков - 31 (79%), пономарей - И (28%), сторожей - 20 (51%), проскурниц - 21 (54%), дьяконов - 0.
В Деревской пятине было еще 20 церквей. Все они располагались в селах. Сельских церквей меньше, чем церквей на погостах. Некоторые владельцы сел построили на своей земле храмы. Здесь было 81 село, где церквей еще не стояло.
В 20 церквах в селах служило: попов - 17 (85%), дьяков - 11 (55%), пономарей - 3 (15%), сторожей - 5 (25%), проскурниц - 7 (35%), дьяконов - 0.
По этим данным видно, что в сельских церквах причт был малочисленней, чем в погостских.
В Деревской пятине на погостах и в селах стояло 59 церквей, в них служило: попов - 54 (в 92% действующих церквей), дьяков - 42 (71%), пономарей - 14 (23%), сторожей - 24 (41%), проскурниц - 28 (47%), дьяконов - 0.
Вотская пятина получила название от финского народа Воть или Водь. Она находились к северу и северо-западу от Новгорода, граничила на востоке с Обонежской, а на юге с Шелонской пятинами[23]. В ней находились города Корела, Орешек, Ладога, Копорье[24].
На погостах Вотской пятины стояло 47 церквей (81% от описанных погостов)[25], в них служило: попов - 41 (в 87% от количества церквей), дьяков - 35 (74%), пономарей - 1 (2%), сторожей -22 (47%), проскурниц - 9 (19%), дьяконов - 2 (4.2%).
Процентные соотношения по Вотской пятине несколько ниже, чем по Деревской. Почти полностью отсутствуют пономари, видимо, их обязанности исполняли дьяки или сторожа. В Вотской пятине в Дмитриевском Городенском и Ярвосольском погостах были дьяконы[26].
В селах Вотской пятины стояло 13 церквей. При этом только по первой половине писцовой книги 1500 г. можно насчитать 161 село без церквей. Это значительно больше, чем в Деревской пятине, а значит, владельцы сел в Вотской пятине имели возможность со временем создать значительно большее количество сельских приходов, чем старых погостских церковных округов.
В 13 сельских церквах Вотской пятины зафиксировано: попов - 10 (их имело 77% церквей), дьяков - 5 (38%), пономарей - 0, сторожей - 3 (23%), проскурниц - 0, дьяконов - 0.
Данные по Вотской пятине подтверждают данные по Деревской - число людей в сельских причтах было меньшим, чем в погостских.
По Вотской пятине сохранилось описание 60 церквей на погостах и в селах. В этих храмах служили: попов - 51 (в 85% описанных церквей), дьяков - 40 (66%), пономарей - 1 (1.6%), сторожей - 25 (42%), проскурниц - 9 (15%), дьяконов - 2 (около 3.3%).
Шелонская пятина называлась по реке Шелонь и располагалась между Новгородом и Псковом. Территория пятины представляла собой юго-западную часть Новгородских владений. Она граничила с Вотской пятиной на севере и Деревской на востоке и юго-востоке, на западе и юго-западе от нее располагались Псковские земли[27].
Данные по Шелонской пятине носят сводный характер и учитываются в книгах, созданных с 1498 по 1553 гг. Книги описывают 65 волостей и погостов, при этом утрачены описания части Лубинского и Дремяцкого погостов и начало описания Вельского, Коломенского и Лосского, в которых могли содержаться описания церквей[28].
В центральных поселениях 65 погостов поименно известна 51 церковь, из них по 2 церкви стояло на погостах (Турский, Вышегород, Сабельский, Скнятинский и Голенский). Столько церквей было в 78% 65 описанных погостов.
В погостских церквах служило: попов - 43 (84%), дьяков - 39 (76%), пономарей - 6 (11%), сторожей - 23 (45%), проскурниц - 25 (49%), дьяконов - 4 (6%)29.
В Шелонской пятине наблюдается некоторый недостаток в пономарях. Их всего 6 человек на все погостские церкви. Эта пятина имеет несколько интересных особенностей, о которых следует упомянуть. В ней всего 18 сел без церквей. В то же время в других селах стоит 21 церковь и 11 - в деревнях, чего нет ни в Деревской, ни в Вотской пятинах, на посаде города Руса находится 7 церквей. Таким образом, 39 церквей стоят вне центров погостов. Для Новгородских пятин это наибольшее число.
В этих храмах служило: попов - 32 (82%), дьяков - 23 (59%), пономарей - 2 (5%), сторожей - 10 (25%), проскурниц - 25 (64%), дьяконов - 1 (2.5%) (в селе Шотове Черенчицкого погоста[30]).
Впервые отмечается приблизительное равенство в процентном соотношении погостских и сельских попов применительно к церквам. Проскурниц - по 25 на погостах и в селах и деревнях, но в процентах к количеству церквей на погостах и в селах впервые наблюдается обратная картина. Проскурниц имеют 49% погостских и 64% сельских церквей. Также здесь впервые дьяконы служат не только на погостах, но и в селах.
Общие цифры по Шелонской пятине таковы: на погостах, в селах и деревнях зафиксировано 90 церквей. В них служило: попов - 75 (в 83% церквей), дьяков - 62 (69%), пономарей - 8 (9%), сторожей - 33 (37%), проскурниц - 50 (55%), дьяконов - 5 (5.5%).
Шелонская пятина из всех новгородских земель лидирует по числу дьяконов и проскурниц, как в абсолютных цифрах, так и в процентном отношении.
Бежецкая пятина (выделено - Н.Т.) была названа по городу Бежичи. Ее территория была отделена от Новгорода Обонежской и Деревской пятинами. Она располагалась на востоке от Новгорода и граничила на юго-западе с Деревской, на северо-западе с Обонежской пятинами, на юге с Тверскими землями. Бежецкая пятина - юго-восточная часть Новгородских земель[31].
При подведении итогов по Бежецкой пятине следует принять во внимание, что цифры взяты из двух переписных книг: 1501 и 1545 гг.[32] Весьма существенными являются записи составителя книги 1545 г. о том, какие церкви были новыми, т.е. построенными в промежутке между переписями.
Сохранились описания более половины Бежецких погостов и волостей. В 56 волостях и погостах писцы отметили 52 погостские церкви (93% от числа погостов), причем 6 из них обозначаются как новые. Эти же новые церкви являются обычно теплыми храмами. В волости Рай на погосте стояла церковь Николая Чудотворца, а другая «церковь стала ново теплая Благовещения Святый Богородицы»[33], новая теплая церковь Святой Екатерины была в Слезкине на Ильинском погосте[34]. В Богородицком Павском погосте вместе со старой церковью Рождества Пресвятой Богородицы построена новая теплая - Святой Варвары[35].
В 52 погостских церквах служило: попов - 43 (в 83% храмов), дьяков - 27 (52%), пономарей - 38 (73%), сторожей - 0, проскурниц - 25 (48%), дьяконов - 4 (8%).
Следовательно, можно сказать, что церкви Бежецкой пятины не знали такой должности как сторож, процент дьяконов впервые поднялся до 8, а дьяков в погостских церквах было меньше, чем в трех первых пятинах.
Описания сельских церквей Бежецкой пятины содержатся в писцовой книге 1545 г. Писцовая книга 1501 г. охватывает всего 4 волости, только в одном селе в 1501 г. стоит церковь (сельцо Еваново в Поддубье). В селах Бежецкой пятины, по переписи 1545 г., стояло 38 церквей. Из них 24 названы новыми, т.е. поставлены незадолго до переписи. Среди этих сел нельзя не отметить село Олисово в волости Мушино. В нем «церковь Иван Богослов, да Никола Чюдотворец, да Сергий Чюдотворец стали ново»[36]. Две церкви из 38 находились в деревнях. Это церковь Василей Святый Парейский в деревне Володино в волости Рай[37] и церковь Покрова Пресвятой Богородицы в деревне Умычнино в Вудомельском Никольском погосте[38].
В сельских и деревенских церквах Бежецкой пятины служило: попов - 22 (59%), дьяков - 14 (37%), пономарей - 18 (47%), сторожей - 0, проскурниц - 20 (53%), дьяконов - 1 (2.6%).
Единственный дьякон Семен жил в сельце Горка в Рыбинском Богородицком погосте[39]. Ни в одной сельской церкви Бежецкой пятины не было сторожа.
По сохранившимся частям писцовых книг известно, что в Бежецкой пятине стояло 90 церквей.
В них служило: попов - 65 (72%), дьяков - 35 (45%), пономарей - 47 (62%), сторожей - 0, проскурницы - 44 (50%), дьяконов - 5 (5.5%).
Очень высокий процент пономарей в церквах Бежецкой пятины указывает на то, что они могли одновременно исполнять обязанности сторожей, так как по писцовым книгам не обнаружено ни одного сторожа, а на большом погосте в Ундомле жило даже два пономаря.
Цифры по Бежецкой пятине подтверждают сделанный ранее вывод о том, что количество церковнослужителей в селах как в абсолютных цифрах, так и в процентном отношении ниже, чем в церквах на погостах. Исключение, правда, составляют проскурницы, они были в половине погостских и сельских церквей Бежецкой пятины.
Обонежская пятина получила название по Онежскому озеру, которое она обнимала со всех сторон. Пятина находилась на северо-востоке и севере от Новгорода. Она граничила на западе с Вотской, на юге с Деревской и на юго-востоке с Бежецкой пятинами[40].
По Обонежской пятине имеются самые скудные сведения. Несмотря на то, что в НПК упоминаются 64 из 81 обонежского погоста, достаточно полно сохранилось описание только 27 административных центров. На них приходится 40 погостских церквей, что составляет 148% от числа погостов. В остальных случаях, когда описания земель отрывочны, можно восстановить только название главного погостского храма. Делается это по двойным названиям самих погостов. Таким образом, выяснилось, что существовало еще 35 церквей. В двух случаях упоминаний о названии главных погостских храмов не сохранилось. На подавляющем большинстве погостов стояло по две церкви, одна - летняя, другая - зимняя, теплая. Такие данные приводит самая поздняя из рассматриваемых писцовых книг - Переписная оброчная книги Обонежской пятины 1563 г. Постройку двух церквей на погосте можно отнести к особенности этой пятины. Не все церкви строились в период между переписями 1496 и 1563 г. Об этом говорит и то, что ни одна из них не называется новой, как это было записано в книгах Бежецкой пятины. В 1496 г. на Никольском погосте в Шунге уже стояло две церкви: «На погосте церковь "Великий Никола" и другая теплая церковь "Великий Илья"»[41]. Писцовая книга 1563 г. подтверждает данные по этому же погосту: «На погосте церковь Великий Никола, а другая церковь Великий Илья пророк». На Никольском погосте на реке Оште в 1496 г. стояла «церковь Великий Никола да на Шимо ж озере церковь Великий Егорей»[42]. А по переписи 1563 г. церквей было уже три и все писец посчитал достаточно старыми: «На погосте церковь Великий Никола, да другая церковь теплая Никола ж Чюдотворец, да на Шимо озере церковь "Великий Егорей"»[43]. На Ильинском погосте в Веницах в 1496 г. стояла церковь Великий Илья[44], а в 1563 г. уже две: «Церковь Святый Илья, да другая церковь великомученик Егорей»[45]. Из начала описания названия Покровского Вытегорского погоста в переписи 1496 г.[46] следует, что на погосте стояла церковь Покрова, но неизвестно была ли она единственной. Книга 1563 г. указывает на том же погосте две церкви: «Церковь Покров святии Богородици, да другая церковь теплая Никола Чюдотворец»[47]. Таким образом, нельзя однозначно сказать, когда были построены вторые погостские церкви Обонежской пятины - ранее конца XV в. или в середине XVI в. Лишь косвенные данные позволяют предположить бурное строительство церквей в первой половине XVI в. По книге 1496 г. из 12 погостов 9 имели по одной, 2 по 2 церкви, сведения об одном погосте отсутствуют. По книге 1563 г. из 19 погостов уже 15 имели по 2 церкви, а оставшиеся 4 довольствовались одним храмом.
В 40 описанных погостских церквах Обонежской пятины служило: попов - 30 (в 75% церквей), дьяков - 22 (55%), пономарей - 9 (22%), сторожей - 7 (17%), проскурниц - 6 (15%), дьяконов - 0.
Сохранившиеся отрывки писцовых книг Обонежской пятины упоминают еще несколько церквей. В отличие от остальных Новгородских пятин эти церкви нельзя назвать сельскими. Особенно много таких церквей в Спасском погосте на Выгоозере у моря. «На реце на Нюкчи поставили нюкчане церковь теплую Николу Чудотворцу, да другую церковь теплую Климента папы Римского»[48], «в Суме церковь Никола Чюдотворец, да другая теплая Успения Пречистые»[49], «на Клемеже речке на погосте поставлена после письма церковь Климент папа Римский»[50], «на Усть-Выга реки у моря... ныне поставлена церковь Троица Живоначальная после письма»[51], «у старой часовне Онтонка да Иванка без пашни... поставили после письма ново церковь теплую Николу Чюдотворца»[52], «в Вирме реки поставлена церковь ново после письма верховный апостол Петр и Павел»[53]. В погосте Петровском на Челможе в волостке Спасского Хутынского монастыря «на Пудотской горе... поставлена церковь ново святый Великомученик Егорий»[54]. В Никольском погосте на Оште в деревне Ладва «поставили крестьяне церковь Святаго Великомученика Егорея»[55]. Церкви эти, поставленные крестьянами или монастырями, находятся на реках и в деревнях. Понятия «село» Обонежская пятина пока не знает.
В 10 церквах служило: попов - 10 (100%), дьяков - 10 (100%), сторожей - 1 (10%), пономарей - 6 (60%), проскурницы - 2 (20%), дьяконов - 0.
Следует обратить внимание на то, что впервые все церкви имеют в составе причта и попов, и дьяков.
По сохранившимся Писцовым книгам Обонежской пятины установлено, что на описанных территориях стояло 50 храмов, которые были обеспечены служителями следующим образом: попов - 40 (80%), дьяков - 32 (64%), пономарей - 15 (30%), сторожей - 9 (18%), проскурниц -8 (16%), дьяконов - 0. В 35 случаях такую статистику установить не удалось, но названия 85 церквей известны.
В целом Писцовые книги дают информацию о 311 погостах за период с конца XV до второй половины XVI в. Общее количество погостов равно 378, а это значит, что мы располагаем сведениями о 82% погостов. Даже с учетом того, что данные по некоторым погостам Обонежской, Бежецкой и Шелонской пятин не сохранились, перед нами представительные данные.
В 311 погостах сохранились письменные свидетельства о 264 церквах, стоящих в административных центрах - поименно обозначено 84% погостских церквей. Можно предположить, что на погосте, как в центральном поселении административного округа новгородской пятины, должна-была стоять одна или несколько церквей. Многие погосты носили даже двойные названия - Покровский Озерецкий[56], Дмитриевский Горденский[57] и т.п. В этих погостах стояли, соответственно, церкви Покрова и Дмитрия Солунского. Однако в расчет при исследовании были приняты только специально упомянутые и описанные вместе с причтом церкви, а таких оказалась 212 (35 храмов упоминаются лишь в названиях погостов). Это не значит, что другие административные округа не имели церквей на погостах. В церквах на погостах было зафиксировано 194 священника. Т.е. попы служили в 85% описанных храмов. В данное число были включены все поименные указания на попов и на дворы попов без имени владельца. 15% церквей или действительно не имели священнослужителей на момент переписи (хотя в этом случае указывалось, что двор попа пуст), или такой пробел можно отнести к пропускам в писцовых книгах. Отсутствуют сведения о 35 попах, если предположить, что каждая церковь на погосте имела своего священника. Эту цифру можно уменьшить на 8 человек, так как в Обонежской пятине 8 погостов имели по 2 церкви и довольствовались одним священнослужителем.
На погостах было 154 дьяка (67%), т.е. явно больше половины церквей имели специальных дьяков-псаломщиков, в 75 случаях сведения о дьяках отсутствуют.
Более четверти церквей (28%), стоявших на погостах, содержали пономарей. Не следует забывать, что эта средняя цифра, так как в Вотской пятине пономари почти отсутствуют, а в Бежецкой их гораздо больше, чем в среднем по пятинам. Всего же в погостских церквах служило 65 пономарей.
31% погостских церквей имели сторожей (72 человека). Храмы Бежецкой пятины почему-то не нуждались в сторожах. Наконец, на погостах проживало 86 проскурниц, т.е. в 37% имеющихся церквей.
Напомним, что особенностью Новгородских земель было территориально-административное и церковно-административное деление на погосты, но в XV в. церкви начинают появляться и в селах.
Сохранились данные о 120 храмах, построенных в селах, деревнях и других местах. Нельзя однозначно утверждать, что все эти храмы в конце XV - первой половине XVI в. были центрами приходов и не были подчинены церкви на погосте. Можно лишь предположить тенденцию, в соответствии с которой каждый храм стремился к самостоятельности.
В 120 известных нам сельских и деревенских храмах служил 91 поп, т.е. священника имели 76% церквей. Уменьшение процента священнослужителей по сравнению с погостскими церквами можно объяснить не только плохой сохранностью источника. Возможно, некоторые сельские церкви пользовались услугами приходящих, в том числе и погостских священнослужителей. Так, в Туреньском погосте Деревской пятины в сельце Парфеево была построена церковь Покрова Святой Богородицы. На церковной земле стояли дворы церковного дьяка Гаврилки, проскурницы Олены и церковного сторожа Сенки[58]. Не указано, что там стоял двор попа или что двор попа пуст. В сельце Броничи той же пятины причт, по крайней мере по писцовой книге, в церкви Введения Богородица отсутствует[59]. В сельце Яблокове двор попа был пустым на момент составления писцовой книги Деревской пятины 1495 г.[60] Книга Шелонской пятины 1552-1553 гг., описывая церковь Страстотерпца Григория в сельце Любачеве, обрывается на сообщении, что стоит эта церковь на земле некоего Ивашки с братьями, а строил церковь их отец Степан[61]. Все эти и подобные факты дают более низкий процент количества священнослужителей в сельских и деревенских церквах.
Как и большая часть погостских церквей, сельские храмы имели дьяков. Всего упоминается 63 человека, т.е. таких служителей имели 52% церквей. Почти четверть сельских церквей (24%) имели в причте пономаря. По всем сельским церквам их насчитывается 29 человек. Церковные сторожа в селах - редкое явление. По всем 120 храмам их всего 19 (в 16% храмов). Сельские храмы имели в процентном отношении больше проскурниц, чем погостские. Около половины сельских церквей (45%) содержали в причте проскурницу, а всего их было 54. Вероятно, в селах было легче найти подходящую женщину на эту роль. Дьяконов во всех 120 сельских и деревенских храмах всего двое.
Если принять во внимание это исключение, то один из выводов может состоять в том, что в XV - начале XVI в. в Новгородской земле все еще сохранилось церковно-административное деление по погостам. Церкви на погостах были более обеспечены священно- и церковнослужителями. Сельские церкви были относительно бедны причтом. Их меньше, но наблюдалась тенденция к увеличению их численности, что просматривается более явно, если учесть количество сел без церквей и утрату в перспективе погостами их административного значения.
В целом по Новгородским землям по всем пяти пятинам на XV - середину XVI в. писцовые книги сохранили сведения о 349 храмах в 311 погостах. В этих храмах служило: попов - 285 (82%), дьяков - 217 (62%), пономарей - 94 (27%), сторожей - 91 (26%), проскурниц - 140 (40%), дьяконов - 12 (3.4%).
Следует отметить, что общее количество церквей и служителей в них по Новгородским пятинам на самом деле несколько большее, так как в настоящее подсчеты не вошли городские церкви и прежде всего многочисленные храмы самого Новгорода.
В Новгородских пятинах чуть более 3% церквей имело собственного дьякона, сохранилось всего 12 имен. Такое положение было характерно не только для Новгородских земель, известно оно в частности и в Сарайской епархии. Не исключено, что и в других епархиях наличие дьяконов в церкви было роскошью. Сарайский епископ Феогност в 1276 г. спрашивал Константинопольского патриарха: «Аще приключится святителю служити литургия, а не будет диакона, а попов будет много, лзе ли ему служити?» Ответ был положительный: «Аще будет нужа, а не будет диакона, да поеть с попы»[62]. Как видим, и в данном случае число попов превышает число дьяконов, которых вообще трудно сыскать.
В 1395 г. новгородское духовенство обратилось к митрополиту Киприану за разъяснениями, может ли поп исполнять обязанности дьякона. Каприан ответил отрицательно: «А коли бы то было, что бы попу диаконовати, того деля не лзе тому так быти: поп есть поп, а дьякон - дьякон»[63]. К чему привела такая позиция Московского митрополита?
М.М. Богословский отмечал, что действительно «должность дьякона на Севере встречалась очень редко»[64]. Такое положение сохранилось и в XVII в. Он приводит пример, когда на обширный Яренский уезд приходился один дьякон, который приглашался на все торжественные богослужения. Пользуясь своим монопольным положением, дьякон собирал с прихожан огромные деньги, и эти сборы тяготили церковные общины[65]. Новгородские приходские дьяконы обладали, думается, такой же монополией, которую нарушали лишь дьяконы монастырские. По данным архм. Сергия (Тихомирова), в Вотской пятине дьяконы были лишь в церквах на Дмитриевском Городенском и Никольском Ярвосольском погостах. Кроме того, два дьякона служили в Воскресенском монастыре города Карела, а один в Спасском монастыре города Копорье[66]. На малочисленность дьяконов обращает внимание и Е.Е. Голубинский. Думается, что разъяснение митрополита Киприана по данному вопросу сослужило хорошую службу для дьяконов и существенно пополнило их доход. Недостаток в дьяконах легко объясним тем, что для поставления в эту степень священства необходимо было не только соблюсти многочисленные правила и требования[67], но и обладать вокальными данными. Поэтому должность была выгодная, но труднозамещаемая.
Данные о численности церквей и духовенства из-за длительности составления писцовых книг по разным пятинам во времени дают весьма приблизительную картину. Нельзя проследить динамику изменения численности церквей и их служителей с XIV по начало XVI в.
Описания в писцовых книгах даются по дворам с указанием имен их владельцев. Если дом того или иного члена причта на момент переписи пустовал, то это отражалось в книге отдельной записью. Если в данном приходе не существовало той или иной должности, то не было и двора для проживания соответствующего лица. Переписная книга Деревской пятины около 1495 г., описывая три церкви в Полишском погосте, называет при погостской церкви Великого Архангела Михаила дворы попа Павла, церковного дьяка Олферко и сына его Ивашки, пономаря Офонаски и проскурницы Анны. Это достаточно большой причт. На погосте не было сторожа и двор его не упоминается[68]. У церкви Троицы на озере Перетне стояли дворы попа Микифора и сторожа Сенки, ни дьяка, ни пономаря, ни проскурницы у церкви не проживало[69]. В селе Березовец у церкви Великого Николы стоял только двор попа Офанасия[70].
В описании церкви Язвищского погоста той же пятины находим имена церковного дьяка Васьки и проскурницы Маланьи, однако имя попа не сообщается, имеется только упоминание, что на погосте стоит «двор попов»[71]. Церковь Покрова Святой Богородицы в сельце Яблокове имела «двор попов», но на момент переписи он был пуст, дворы других членов причта в сельце отсутствовали[72]. В Мусецком погосте в селе Сольце на момент переписи пустовал двор проскурницы[73]. Та или иная церковь обходилась традиционно сложившимся причтом, однако в устоявшиеся традиции вносились изменения.
Описания некоторых погостов сохранились в разных писцовых книгах. В книге Шелонской пятины 1498 г. находим в Болчинском погосте у церкви Святого Дмитрия дворы попа Андрея, дьяка Матюка и сторожа Трифона[74]. В 1539 г. причт той же церкви состоял из попа Григория, дьяка Левы, сторожа Фомка и проскурницы Ульяны[75]. За 40 лет на погосте был построен дом проскурницы.
Книга Обонежской пятины 1496 г., описывая церкви на погосте в Шунге, отмечает, что в церквах Никольской и Ильинской служили игумен Тарасий, дьяк Макар, сторож Осташко[76], а в 1563 г. в тех же церквах уже служили игумен Варлаам, поп Ларион, дьяк Иванко, пономарь Ларионка, проскурник старец Протасей, да еще на погосте проживало 20 старцев да стариц с игуменью[77]. В 1496 г. в Обонежской пятине на Никольском погосте на реке Оште в церкви Великого Николы служил игумен Герасим, а в церкви Великого Егория поп Аврамей[78]. В 1563 г. Никольских церквей на погосте было уже две. В них служили попы Панкратей и Илья, дьяк Ондрюша, сторож Васюк, на погосте было 10 старцев и 8 стариц, в Егорьевской церкви к служившему в то время попу Григорию прибавился дьяк Омельянец[79]. В Ильинском погосте в Веницах на Ояте в церкви Великого Ильи в 1496 г. служили поп Клементий, дьяк Онкиф и сторож Осташко[80], а в 1563 г. в двух церквах на том же погосте «Святый Илья пророк да другая церковь Святый Великомученик Егорий» служили поп Илья, дьяк Цыгарко, проскурница Евгинья и пономарь Федко[81].
Погосты Никольский в Шунге и Никольский на реке Оште превратились в так называемые монастырские приходы. А погост Ильинский в Веницах на Ояте обзавелся еще одной церковью, сменил сторожа на пономаря, там был построен дом для проскурницы. Хотя весьма вероятно, что старый сторож был одновременно пономарем, а новый пономарь еще и сторожил храм.
Обладая таким скудным материалом для сравнения причта в одних и тех же приходах, можно лишь осторожно предположить, что с течением времени церковные принты имели тенденцию к увеличению, хотя до полного штата (поп, дьяк, сторож, пономарь, проскурница, да еще и дьякон) им было далеко, да и скорее всего погостские и сельские церкви потребности в них не испытывали, а прихожане этих церквей не желали тратить средства на содержание лишних церковнослужителей.
Всего по 349 выявленным храмам новгородской земли имеются поименные свидетельства о 839 священно- и церковнослужителях, а это значит, что в среднем на храм приходилось не более 2.4 человека.
