Наталья Тарасова
«Путевые записки» известного московского историка, слависта, публициста, издателя, путешественника, собирателя памятников письменности и русских древностей Михаила Петровича Погодина (1800–1875) — своеобразное историописание местной исторической жизни, относящееся по форме к типу путевых дневников, в которых представлены следующие в хронологическом порядке повседневные записи его дорожных впечатлений и наблюдений, событий, коллизий, происшествий, чужих воспоминаний, разговоров и сплетен, свидетелем которых он был, а также собственных мыслей, возникающих по тому или иному поводу. Такого рода дневники часто пишутся языком, синхронным событиям, потому позволяют взглянуть на действительность изнутри, увидеть авторское, то есть через призму личного восприятия «здесь и сейчас» происходящее, запечатленную действительность, навеки нетронутую временем[1]. Читая эти, по выражению П. П. Пекарского, «чистосердечные рассказы старины»[2], проникаешься «цветом местности», особым колоритом местной истории, позволяющим, по мнению М. П. Погодина, «рассмотреть» Россию[3].
Желание путешествовать по России с научными изысканиями укоренилось в М. П. Погодине после посещения Тверской губернии летом 1837 года, где он стал свидетелемместных обрядов празднования памяти святителя Арсения Тверского[4]. В последующие годы Погодин объехал практически всю европейскую Россию, «изучая на месте и <…> людей, и остатки древностей», обзаведясь многочисленными знакомствами с местными любителями старины, для публикаций которых он частенько предоставлял страницы своего журнала «Москвитянин»[5]. Для нас наиболее примечательным является длительное путешествие Погодина, предпринятое им в 1841 году, когда он посетил Красный Холм[6] в поисках берегов реки Сить. Вот что он пишет в своих «Путевых записках»[7]:
«…Поехали на Красный Холм. По дороге попадались ужасныя селения, кровли раскрыты; стекол нет, углы на боку, заборы развалились, — и как оне были строены — кто боком, кто наперед, кто назад.
Что это у вас какая деревня, спросил я мужика. Да, батюшка, одна труба, четыре избы, а улиц восемь, отвечал он. Очень смешно в такой деревне увидеть было пожарные инструменты: ей больше опасности от воды, т.е. от дождя, чем от огня.
Пред Красным Холмом начинаются прекрасные виды, с горизонтом верст на сто или больше; самый город верно получил название от этого местоположения.
Народу множество стояло на улице. Приступил с вопросами о реке Сити, но никто немог сказать ни слова. “Не выкапываются ли где оружие или какия вещи?” Нет батюшка, не слыхать нигде. Поезжайте в Бежецк. Поехали в Бежецк.
Переехали речку Неледу. Не отсюда ли произошла фамилия Нелединских?
Верстах в трех за городом увидели на дороге большой монастырь. Дай спросим здесь, не узнаем ли что нибудь. Начали стучаться. Привратник пошел докладывать, и наконец воротился с приглашением пожаловать к Архимандриту. Мы нашли любезнаго, образованнаго человека, и принуждены были принять его предложение и ночевать у него. Прелюбопытный разговор о Томске, о тамошних народцах, и обращении их в Христианство.
Монастырь называется Антониевским, но когда он построен, кто был этот основатель Антоний, где жил, когда скончался, и где погребен, неизвестно. Лишь только хранится в народе память об его добродетелях, и жители ходят служить по нем панихиды. Как это трогательно!
Товарищ мой, отворив дверь на балкон из отведенной нам комнаты, увидел в тумане свое изо[б]ражение столь ясное, что испугался.
Сентября 1. Архимандрит велел принести все старыя бумаги, но я не нашел в них ничего любопытнаго.
О Сити ни от одного монаха не мог узнать ничего. Что за странность. Куда девалась река Сить?
Обошли церкви — хоть разумеется все перестроены, но во всякой осталось хоть что нибудь древнее, так что знающий, умный человек может по сим остаткам возстановить и потерянное целое. На стенах много древней живописи. Главная церковь основана, как достоверно известно, около 1460 года. Узнал, что здесь погребено много Нелединских-Мелецких. След. точно эта фамилия происходит из здешних стран. Разпрощались с почтенным Архимандритом, как старые знакомые…».
Эта небольшая заметка о Николаевском Антониевом монастыре в пространных записках Погодина весьма примечательна, поскольку к настоящему времени является одним из первых известных воспоминаний о посещении обители и содержит в себе единственное упоминание о почитании в монастырских окрестностях прп. Антония Краснохолмского.
Михаил Петрович крайне скуп в своем описании монастыря вероятно от того, что он не произвел на него должного впечатления: Погодин был большим ценителем седой старины — древнерусской истории времен Рюрика, Ольги, Владимира, Ярослава. К тому же история монастыря никак не была связана с ключевыми проблемами истории Российского государства, над которыми он много размышлял, о которых писал[8]. Именно этим, на наш взгляд, объясняется то обстоятельство, почему именитый историк, профессор Московского университета, рассмотрев «старые бумаги», «не нашел в них ничего любопытного».
За давностью лет эта несколько небрежная «путевая записка» Погодина сама становится для нас источником информации. Из нее мы узнаем, что к 40-м годам XIX столетия Николаевский Антониев монастырь, находившийся при большой дороге, а значит, непременно должен был быть замечен любым путешественником, отправлявшимся в Бежецк, производил впечатление и размерами, и древностью, хотя и претерпел естественные архитектурные изменения, носящие опечаток разных эпох и стилей. Но при этом, по всей видимости, не пользовался особым вниманием со стороны благотворителей. Все особое богатство монастыря составляла древняя храмовая живопись, которой, спустя почти 60 лет, вновь будет восхищаться архиепископ Димитрий (Самбикин), посетив обитель в один из своих объездов епархии. Как мы видим, местные жители бывают в монастыре, особо почитая основателя обители. Все это, по всей видимости, Михаил Петрович узнал от обаятельного и словоохотливого архимандрита, назначенного в монастырь из далекого Томска. В свое время, в период работы над книгой о монастырских игуменах, этот малопримечательный факт помог нам установить имя монастырского архимандрита —Амфилохия (Свешникова)[9]. Но это уже совсем другая история…
Опубликовано: Тарасова Н. П. «Верстах в трех за городом увидели на дороге большой монастырь...»: Николаевский Антониев монастырь в воспоминаниях М. П. Погодина. К 560-летию монастыря // Сельская новь. 2020. №19 (13024). С.7.
Фото взято из открытых источников Сети.
Примечания:
[1] Приймак Н. И., Валегина К. О. Мемуары, дневники, письма как исторический источник: учебное пособие. СПб., 2018. С.46, 56.
[2] Там же. С.7.
[3] Боярченков В. В. Историки-федералисты: концепция местной истории в русской мысли 20–70 годов XIX века. СПб., 2005. С.26, 27,29.
[4] Там же. С.29.
[5] Там же. С.30.
[6] Мазин К. А. М. П. Погодин: человек, историк, публицист, коллекционер, турист… // Современные проблемы сервиса и туризма. 2014. №3. С.5–12.
[7] Текст приводится в полном объеме с сохранением авторской орфографии и пунктуации по изданию: Путевые записки профессора Погодина по некоторым внутренним губерниям. Белозерск, Весьегонск, Бежецк, село Воженки и возвращение в Москву // Москвитянин. 1848. №12. С.108–110.
[8] Рясенцев К. В., Ширинянц А. А. М. П. Погодин и поиски русской национальной идеи. 1830–1840-е гг. // Вестник Московского университета. 2007. Сер.12. №1. С.18–31; Сосенков Ф. С. К вопросу об идеях государственного единства и противодействия сепаратизму в политико-правовых воззрениях М. П. Погодина // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2015. №5–6. С.322–327; Пашков С. В. О характере общественно-политической деятельности М. П. Погодина // Ученые записки Орловского государственного университета. 2015. №3 (66). С.63–67.
[9] Тарасова Н. П., Сорокин В. Н. Свет миру: Настоятели Краснохолмского Николаевского Антониева монастыря. 1461–1920 гг. (Материалы к биографиям). Бежецк–Тверь, 2017. С.120–122.
