Организация архитектурно-пространственной композиции русских средневековых монастырей никогда не носила случайного характера. Наши предки придавали довольно большое значение тому, где и как возводить любые архитектурные объекты. Пространство было наполнено особым — сакральным — смыслом, в нем не могло быть случайных архитектурных воплощений, формирование монастырского комплекса было подчинено определенному канону.
Канон начал складываться в V–VI вв. За сакрально-композиционную основу общежительных монастырей (киновий) был взят «четвероугольник» Небесного Града Иерусалима, описанного в «Откровении святого Иоанна Богослова» (Откр., 21). Представление о монастыре как образе Царствия Небесного явленного на земле способствовало дальнейшему распространению и закреплению четырехугольника как архитектурно-пространственной основы православных обителей. Идеал четырехугольного пространства, обнесенного стеной с воротами на все стороны света, в центре которого устроен храм — жилище Бога, был перенесен и на христианизируемую Русь. Лишь в XVI–XVII вв. организация монастырского пространства на Руси приобретает усложненную пятиугольную (ромбическую) или же «резную» конфигурацию, что часто обуславливалось рельефом местности при строительстве каменных стен. Надо сказать, что природная местность — зачастую камертон всей архитектурно-пространственной композиции русских монастырей.
Другой принцип, легший в основу архитектурно-композиционной планировки монашеских обителей, — теоцентричность — особенно характерен для периода средневековья. В центре мироздания — Бог (Творец), в центре монастыря — храм (Литургия). Вокруг центра иерархически группируются различные сферы жизни. В монастыре последовательность сфер была примерно следующей: собор — трапезный храм — кельи, отдельно — хозяйственные постройки и службы как внутри монастырских стен, так и снаружи, в зависимости от их значимости. Поэтому средневековый монастырский комплекс в архитектурно-пространственном отношении представлял собой сложный организм, основные части которого были связаны друг с другом идейно-символически, функционально и композиционно. Универсальность средневековой модели мироздания повлияла на то, что концентричность построения монастырских ансамблей длительное время строго соблюдалась. Благодаря этому пространственная организация древнерусских монастырей отличалась единообразием и общностью основных принципов, по крайней мере с XIV по XVII век, хотя реальная жизнь привносила некоторые изменения, создавая неподражаемый архитектурный образ каждого отдельного монастыря.
Опираясь на общие принципы этой модели, рассмотрим ранний этап формирования архитектурного комплекса Николаевского Антониева монастыря.
Место для будущего монастыря выбиралось постепенно и тщательно. Монахи-основатели нередко долго ходили по весям и лесам, пока, наконец, не обретали то заветное место, где сердце их успокаивалось, а душа возносилась горе. Если выбор места не был предопределен изначально в сонном видении или «гласом Божиим», то богоизбранность места определялась сопровождавшимися чудесными предзнаменованиями.
Монастырский книжник конца XVII в. весьма определенно излагает в «Летописце» историю выбора прп. Антонием. Покинув обитель — место, скорее всего, своего пострига и первоначального подвига — белозерский старец пустился на поиски пустынного местообитания ради осуществления монашеского идеала «отвержения от мира» и молитвенного уединения. Оказавшись в пределах г. Городецко Бежецкого Верха, проходя по местностям, принадлежавшим местным землевладельцам новгородским боярам Нелединским, старец занемог. Получив в скором времени по Божией милости чудесное исцеление от болезни, Антоний «с великим прошением» молил владельца земли Афанасия Нелединского выделить (в документе — «поволил», т. е. пожелал, приказал, дозволил) ему участок земли под строительство кельи и часовни. Автор «Летописца» сообщает, что Афанасий Васильевич «поволи» ему поставить келью и часовню на земле своей вотчины при слиянии рек Неледины и Могочи. Но вот из документа не совсем ясно, чей это был выбор — Антония или Афанасия. Монастырский книжник уклончив в этом вопросе, акцентируя, что все совершается по воле Божией.
Определившись с местом молитвенного уединенного подвига, монах ставил деревянную келью и срубал часовню.
Монастырский книжник сообщает, что Антоний «созда для молитвословия часовню и для упокоения себя келлию и нача ту пустынножительствовати и богоподвижно подвизатися добрым и богоугодным житием».
Когда вокруг подвижника собирались близкие по духу единомышленники, принималось решение о строительстве церкви. И только со временем, когда количество монастырской братии увеличивалось, разрешались формальности, связанные с вопросами собственности на землю, от правящего архиерея получалось благословение на устроение монастыря. Все первые строения монастыря были деревянными.
Монастырский книжник Антониева монастыря, живший в 80-е гг. XVII ст., не знал всех обстоятельств первоначальной истории обители. В нач. XVII в., в Смутное время, монастырь был неоднократно разорен, а в 1611 г. лихие люди убили 26 монахов, практически всю монастырскую братию, которая на кон. XVI в. насчитывала около 30 чел. Монашеская традиция Антонивой обители фактически пресеклась. Потому так скуп поздний монастырский «Летописец» на исторические факты. Но книжник Антониева монастыря был хорошо образованным человеком, явно обладающим и литературным даром. Он находит формулировки, позволяющие понять причинно-следственные связи событий, и выводит нас на первоначальную историю монастыря, сообщая, что безвестное пустынножительство старца Антония продолжалось недолго, его стали посещать мирские люди по духовным надобностям, принося ему подаяние на дела богослужебные. «Приношение» позволило Антонию «церковь во имя великаго святителя и Чудотворца Николая Мирликийскаго древяну созидати и, создав ее, святыми иконами благолепнее той храм украси и божественными книгами довольно снабди и не по мнозем времени той храм забралом огради и нача собирати братию. И видевше его побоподвижное житие, начаша собиратися братия и собрашеся братия <…> Антоний, по богоугодному житию, учинися того Богом спасаемого места наставник и строитель». Как мы видим из текста «Летописца», вопрос с землей под монастырь был решен изначально — монастырь возникает на том месте, которое было выделено под келью и часовню старцу Антонию А. В. Нелединским. Очевидно, строительство деревянной Никольской церкви было связано с тем, что некоторые лица, приходящие за духовной помощью и приносящие «приношение» и «подаяние», оставались жить со старцем и ставили кельи. Этот изначальный «входной» капитал позволил не только поставить церковь, но и украсить ее, снабдив иконами, книгами, церковной утварью. Появление церкви и общины повлекло установку «забрала» — ограды, забора — деревянного сооружения в виде стены. В XV в. широкое распространение получает двухрядная срубная стена, став основным типом конструкции крепостной стены. Деревянные рубленые стены имели двускатную крышу, стропильная конструкция которой держалась на внешней стене и на столбах с внутренней стороны, огражденной территории. Столбы опирались на выпуски верхних бревен поперечных стенок-перерубов. По всей видимости, так и выглядело «забрало» Антониева монастыря. Наличие достаточного количества братии, келий, часовни, церкви и ограды позволило монастырскому книжнику подытожить, что «та святая обитель прославляшеся». Но монастырский книжник кон. XVII в. не знал, как при Антонии в сер. XV ст. была устроена богослужебная жизнь обители. Он ничего не сообщает о благословении епископа на устройство монастыря, называя Антония только наставником и строителем, но не игуменом. Благословение дается другому лицу — его преемнику Герману, который по смерти Антония был избран братией в качестве игумена, получив официальное утверждение.
В новообразованной обители, если позволяли средства, приступали к строительству главного собора из камня. Нередко в обителях довольно долгое время каменными были лишь главные соборы монастыря, а остальные сооружения монастырского комплекса оставались деревянными. В большинстве монастырских ансамблей почетное центральное место занимал главный (холодный) собор, посвящение которого давало имя всей обители. Его главенство подчеркивалось особо торжественной архитектурой, размерами, формой завершения, размерами, количеством и качеством (позолоченные) крестов. К нему непосредственно примыкала площадь, вокруг которой по функциональному признаку группировались основные сооружения монастыря, образовывая четкую иерархическую систему. Так рядом с главным храмом всегда находилась теплая церковь с трапезной (единый комплекс), поскольку монастырская трапеза понимается как часть и продолжение богослужения. Трапезные постройки представляли собой отдельный комплекс и состояли из самой трапезной палаты, поварни, хлебни, пекарни, ледников, сушила, погреба, амбаров. Монастырские трапезные постройки могли состоять как из одного многоэтажного, так и из отдельных одноэтажных и двухэтажных корпусов, которые являлись функциональной частью всего трапезного комплекса.
Дом Николы Чудотворца Антонов монастырь также имел каменную церковь. Согласно монастырскому «Летописцу», ее возведение начал еще строитель Антоний: «лета от сотворения мира 6989 (1481) года нача в том Антониеве монастыре созидатися церковь каменная во имя великаго архиерея и чудотворца Николая и в приделе того храма другий храм во имя благовещения Пресвятые Богородицы». Строительство храма завершил его преемник игумен Герман, он же обустроил церковь, снабдив ее всем необходимым для богослужения. Никольский собор являлся холодным, т. е. не отапливался. Основная богослужебная жизнь обители на протяжении почти 100 лет проходила в деревянной трапезной церкви св. влкмч. Димитрия Солунского. В 90-е гг. XVI ст. трапезный храм был выстроен в камне и освящен в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Остальные сооружения монастыря, во всей видимости, до 70-х гг. XVII в. оставались деревянными. Судьба деревянных церквей свт. Николая и влкмч. Димитрия неизвестна. Согласно монастырским описям, какая-то деревянная церковь некоторое время сохранялась в ограде монастыря до 70-х гг. XVII ст., т. е. до начала грандиозного каменного строительства, когда архитектурный ансамбль претерпел существенные изменения. Затем эта неизвестная церковь была перенесена на островок близ монастыря и со временем разрушилась. По данным современной археологии, при раскопках в пределах Никольского собора была обнаружена тонкая углистая прослойка, свидетельствующая о сгоревшей церкви.
Дальнейшее устройство Николаевского Антониева монастыря можно восстановить по монастырским описям вт. пол. XVI ст. Самая ранняя наиболее полная сохранившаяся опись датируется 1575 г. Это не позволяет детально установить время появления того или иного сооружения в монастыре, но прекрасно раскрывает облик обители XVI в.
По сложившейся в русском средневековом монастыре традиции, к западу от главного собора ставили колокольню или звонницу.
В Доме Николы Чудотворца Антониевом монастыре имелась «колокольница» на 8 столбах с 8 различными колоколами — благовестным, «нефимонным» («мефимон» — великое повечерие, когда читается Великий канон в 1-ю седмицу Великого поста и в четверток 5-й седмицы; вероятно, у данного колокола было определенное предназначение), красными, зазвонными. На «колокольнице» были устроены часы «с получасьем и перечасьем». По всей видимости, они издавали какой-то звук при прохождении минутной стрелкой 15, 30 и 45 минут.
Монашеские кельи строили полукругом с восточной стороны от храмов, так чтобы монах в оконце своей кельи мог видеть храм и его святой алтарь. Лишь к XVII в. братские кельи начали располагаться по периметру монастырской ограды.
Монастырские описи не определяют местонахождение братских келий Антониева монастыря, но указывают, что их было 20, а келья игуменская, по всей видимости, располагалась отдельно и состояла из нескольких комнат.
В монастыре имелась так называемая казенная палата, которая предназначалась для хранения казны, икон, риз, жалованных грамот, приходно-расходных книг и «рухляди» (одежды, посуды и проч.). Однако в монастырях здесь нередко хранили хлеб и крупу, которые ценились на вес золота. Имелась книжная палатка, использовавшаяся для хранения монастырских книг.
В Антониевом монастыре книгохранительница и 3 ризницы были устроены в каменном Никольском соборе, а казенная келья и сенник стояли, вероятно, отдельно.
Традиционно в монастырях устраивали больницы, в которых проживали больные и немощные старцы. При больнице выстраивалась церковь. Однако в крупных монастырях больничный корпус мог стать отдельным комплексом со своим храмом, трапезной и погребами.
В Антониевом монастыре имелись больничные кельи, но была при них церковь, неизвестно.
Территория внутри монастырской ограды, считалась священной и предназначалась только для «ангельского чина» — монашествующих. Входили в монастырь через главные — Святые или Красные врата, ориентированные на главный монастырский собор. Как правило, над ними располагалась надвратная церковь или часовня. Прежде чем войти, обязательно останавливались и молились на иконы, установленные над ними. Часто Святые врата расписывали фресками, размышляя над содержанием которых, человек должен был проникнуться пониманием того, куда и зачем он идет. Таким образом, уже у монастырских стен, приходящий должен был вспомнить о Небесном Иерусалиме, месте своего будущего пребывания.
В монастырской ограде Дома Николы Чудотворца монастырские описи для посл. тр. XVI в. упоминают только одни Красные врата, на которых стояла церковь св. мч. Никиты с приделом прп. Макария Египетского. Ворота были украшены образами: «три иконы писано на обе стороны, на иконе лествица, а на другой иконе премудрость Соломона, а на третьей иконе три святители Василей Великий, Григорий Богослов, Иван Златоуст. Да с монастыря на той стороне Никола чюдотворец да Петр митрополит да Олексей митрополит да Дмитрей страстотерпец. Да на другой иконе виденье смерти праведнаго и грешнаго, а на третьей иконе ангел да Пахомей да Валлам да Асаф царевич». У ворот стояла «сторожня».
Башни монастырских стен тоже не пустовали: в них располагались различные монастырские службы.
Где и как располагались службы Антониева монастыря, сказать затруднительно, а среди служб описи называют следующие: сторожевая, трапезная, келарская, погребная (имелся теплый погреб и ледник), поваренный двор и поварня, хлебная, пономарская.
За пределами монастырских стен располагались: гостиница («гостиные кельи») для паломников и гостей, «двор служен» (для слуг и работников монастыря — дьяков, служек, дворников, конюхов, пастухов, поваров и пр., которых в посл. тр. XVI в. насчитывалось до 140 чел.), некоторые виды хозяйственных (внешних) служб, которые осуществлялись монастырскими работниками (конюшенный двор, кузница, мельницы). В ближайших окрестностях находились подмонастырские деревни.
Таким образом, монастырская стена изначально воспринималась и понималась как ограждение обители от грешного земного мира, и лишь жизненные реалии (неблагожелательность населения и войны) сужали этот смыл до оградительно-защитных функций.
Еще одной неотъемлемой частью любого монастырского комплекса является монашеское кладбище — последнее земное пристанище. Обычно братское кладбище (некрополь) располагалось непосредственно в пределах монастырских стен, но могло возникнуть и в специально отведенном для этого месте. Игуменов монастыря хоронили особо. Захоронение на монастырском кладбище считалось более почетным, поскольку соблюдение христианского погребального обряда в монастырях было существенно выше, чем на сельских кладбищах. Потому иногда в монастырском некрополе можно встретить и мирские захоронения.
О том, как было устроено первичное монастырское кладбище, нам неизвестно. Археологами было найдено около 9 захоронений XV ст. в пределах Никольского собора. Можно предположить, что некоторые из захоронений принадлежали игуменам монастыря. Ставший уже легендарным монастырский Некрополь формировался в XVI–XVII вв. Но известно о нем мало, поскольку надгробные плиты уже в XIX в. использовались при обустройстве тех или иных сооружений монастыря, что не было чем-то исключительным для русских монастырей с многовековой историей. После закрытия монастыря кладбище подверглось разорению, надгробные плиты были смещены. Территория монастыря на протяжении столетий расширялась, монастырская ограда перестраивалась, так что кладбище, скорее всего, в какой-то момент оказалось внутри стен обители. В 90-е гг. XX в., во время архитектурно-археологических исследований Никольского собора нашли несколько надгробий, представлявших собой белокаменные плиты, которые датировали XVI–XVII вв. На территории некрополя похоронены представители братии и служители монастыря, именитые вкладчики и благотворители. Многие из захороненных были внесены в монастырский синодик, ряд представителей различных фамилий известен по Харчевым книгам, записям XIX в. и частично сохранившимся каменным надгробиям.
Опираясь на общие принципы формирования русского средневекового монастырского архитектурного комплекса, мы попытались рассмотреть первые этапы формирования архитектурного облика Дома Николы Чудотворца Антонова монастыря. К сожалению, соответствующие исторические сведения весьма скудны и разрозненны; необходима длительная источниковедческая работа, которая позволила бы нам восстановить архитектурно-пространственную историю Антониевой обители. И все же сегодня мы можем выделить определенные этапы формирования архитектурного комплекса монастыря для XV–XVI столетий.
Деревянный монастырский комплекс XV века (1460-е–1490-е гг.): 1) часовня; 2) келья строителя старца Антония; 3) Никольская церковь; 4) монашеские кельи; 5) ограда монастыря; 6) устроение насыпи и начало строительства каменного Никольского собора (1481 г.); 7) трапезная церковь св. влкмч. Димитрия Солунского (1494 г. (?)); 8) захоронения вокруг Никольской церкви (?).
Монастырский комплекс XVI века. В монастырской ограде: 1) каменный Никольский собор (1481 г.; по предположению археологов, деревянная Никольская церковь сгорела, поскольку при раскопках была обнаружена тонкая углистая прослойка; 2) деревянная трапезная церковь св. влкмч. Димитрия Солунского (1494 г. (?) — 1590-е гг.); 3) строительство трапезной церкви в честь Покрова Богородицы (1590-е гг.); 4) деревянная монастырская ограда; 5) Святые или Красные врата с восточной (?) стороны ограды; 6) сторожня; 7) деревянная надвратная церковь св. мч. Никиты с приделом прп. Макария Египетского; перестроена и переосвящена, предположительно, в 90-е гг. XVI в. (надвратная шатровая церковь с тремя приделами: в честь Вознесения Господня, св. влкмч. Димитрия Солунского, свв. благ. кнн. Бориса и Глеба); 8) деревянная колокольня на 8 столбах с 8-ю колоколами и часами; 9) игуменские келейные покои; 10) 20 братских келий; 11) больничные кельи; 12) казенная келья; 13) сенник; 14) служебные и хозяйственные постройки (сторожевая, трапезная, келарская, погребная (имелся теплый погреб и ледник), поваренный двор и поварня, хлебная, пономарская); 15) братские захоронения в пределах (?) монастырской ограды.
За монастырской оградой: 1) гостиница («гостиные кельи»), 2) «двор служен» (для слуг и работников монастыря), 3) некоторые виды хозяйственных (внешних) служб, которые осуществлялись монастырскими работниками (конюшенный двор, кузница, мельницы).
В ближайших окрестностях находились подмонастырские села и деревни, в жизни которых монастырь принимал активное участие. Описи особо отмечают погост Спас на Холму с деревянными ц-ми. Преображения и Живоначальной Троицы, с. Красное с ц. Всемирного Воздвижения, имевшей придел прп. Сергия Радонежского, с. Рачманово с ц. Козмы и Демьяна, с. Шаблыкино с ц. Николы Чудотворца, ц. Ильи Пророка на Микиткине. Имел монастырь и пустынь в устье р. Изваны с ц. Преображенья Спасова. Все эти церкви считались монастырскими, поскольку были устроены при участии монастыря, потому описи вт. пол. XVI ст. содержат описание их икон, книг и церковной утвари.
Вне описей остались следующие подмонастырские села с церквями: сельцо Лаптево ц-ми Василия Кессарийского и Параскевы Пятницы, с-цо Сандово с ц. Николы Чудотворца, с-цо Затехово с ц. Николы, с-цо Мокравицы с ц. Усекновения честные главы Ивана Предтечи, с-цо Дуброва с ц. Козмы и Демьяна. Некоторые из церквей стояли пусты — не имели ни священника, ни пономаря, ни проскурницы, ни прихода, некоторые имели малый приход, священников же кормили от монастыря. «А запустели те села и деревни Антонова монастыря отчины, — говорится в «Дозорной книге церковных приходов новгородской кафедры в Бежецком Верхе» 1570-х гг., — от мору и от хлебново недороду».
Вторая половина XVI в. была крайне неспокойной для Русского государства. Опричный террор прошелся темной волной по землям Бежецкого Верха, неся смерть многим местным землевладельцам и их людям, хотя нам и неизвестны источники, которые свидетельствовали бы о разорении монастыря. Затяжная Ливонская война и война с княжеством Литовским экономически истощали страну, приведя к серьезному экономическому кризису, усилившемуся эпидемией, неурожаем, резким демографическим спадом. Все это не могло не сказываться на благосостоянии монастыря. А впереди страну ждало страшное Смутное время. Но это уже совсем другая история…
Опубликовано: Тарасова Н. П. Архитектурный ансамбль Николаевского Антониева монастыря XV — XVI веков. К 560-летию обители. Часть 1 // Сельская новь. 2021. № 37 (13090). С. 11; Часть 2 // Сельская новь. 2021. № 38 (13091). С. 7; Часть 3 // Сельская новь. 2021. № 39 (13092). С. 7.
Литература:
- «Летописец о зачатии Бежецкаго верху Николаевскаго Антониева монастыря и о строении церквей Божиих и о дании вотчин в обитель сию (от) великих князей и боляр и прочих благодетелей» // Жизневский А. К. Древний архив Краснохолмского Николаевского Антониева монастыря. М., 1879. С. 67–69.
- Опись 1575 г. // Историческая библиотека Тверской епархии. Т. I. Тверь, 1879. С. 339–400.
- Дозорная книга церковных приходов Новгородской кафедры в Бежецком Верхе дозора Долмата Тишнева // Писцовые книги Новгородской земли. Т. 3. М., 2001. С. 198–200.
- Анатолий (Смирнов), игумен. Историческое описание Краснохолмского Николаевского Антониева монастыря Весьегонского уезда Тверской губернии. Тверь, 1883.
- Ефимон // Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. 1. СПб., [1912]. С. 878.
- Гаряев Р. М. К вопросу об ориентации русских церквей // Краткие сообщения Института археологи. Вып. 55. М., 1978. С. 40–43.
- Смирнов Г. К. Паспорт на объекты Николаевского Антониева монастыря. Март-апрель, 1980.
- Бусева-Давыдова И. Л. Некоторые особенности пространственной организации древнерусских монастырей // Архитектурное наследство. М., 1986. Т. 34.
- Бусева-Давыдова И. Л.Толкования на литургию и представления о символике храма в Древней Руси // Восточнохристианский храм: Литургия и искусство. СПб., 19994. С. 197–203.
- Бусева-Давыдова И. Л. Символика архитектуры по древнерусским письменным источникам XI-XVII вв. // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 2. М., 1989. С. 285–287.
- Мильчик М. И., Варакин Е. П. Иконография Антониево-Дымского монастыря и его графическая реконструкция // Народное зодчество. Петрозаводск, 1992. С. 141–155.
- Майничева А. Ю. Деревянные церкви Сибири XVII века: формы: символы, образы. Новосибирск, 1999.
- Романенко Е. В. Повседневная жизнь русского средневекового монастыря. М., 2002. С. 70–85.
- Колычева Е. И. Православные монастыри второй половины XV-XVI века // Монашество и монастыри в России. XI–XX века: Исторические очерки / Отв. ред. Н. В. Синицына. М., 2002. С. 95–99.
- Гусева С. В., Тарасова Н. П., Тарасов А. Е. Краснохолмский Антониев во имя святителя Николая Чудотворца мужской монастырь // Православная энциклопедия. Т. 38: Коринф — Крискетия, св. муч. М., 2015. С. 443–448.
- Крадин Н. П. Русское деревянное оборонное зодчество [Эл. публ.]. URL: http://www.a-nevsky.ru/books/russkoye-derevyannoe-oboronnoe-zodchestvo.html
Иллюстрации:
- Ил. 1. План-схема Николаевского Антониева монастыря. См.: Выголов В. П. Никольский собор Антониева Краснохолмского монастыря (последняя четверть XV века) // Памятники русской архитектуры и монументального искусства. Пространство и пластика: сб. ст. М., 1991. На плане цифрами указаны: 1) Никольский собор, 1480-90-е гг.; 2) Церковь Покрова Богородицы с трапезной, 1592-1594 гг.; 3) Братские кельи, XVII-XIХ вв.; 4) Церковь Вознесения Господня над святыми (восточными) вратами, 90-е гг. XVII в.; 5) Братский малый корпус над проездными воротами, 90-е гг. XVII в.; 6) Северо-восточная башня, 1697 г.; 7) Настоятельские кельи, XVIII-XIX вв. Белым маленьким квадратиком в центре между церквями обозначен фундамент колокольни 1667/8 г.
- Ил. 2. Преп. Корнилий Комельский устраивает монастырь. Миниатюра начала XVIII века. ГИМ. См.: Романенко Е. В. Повседневная жизнь русского средневекового монастыря. М., 2002. (Цветная вкладка с иллюстрациями).
- Ил. 3. Монастырь прп. Антония Сийского на реке Емце. Миниатюра из рукописи 1648 г. работы игумена Феодосия. См.: Православные монастыри: Путешествие по святым местам. Свято-Троицкий Антониево-Сийский монастырь. № 54. С. 15.
- Ил. 4. Преп. Александр Ошевенский и его монастырь. Икона. Конец XVII века. Каргополь. См.: Романенко Е. В. Повседневная жизнь русского средневекового монастыря. М., 2002. (Цветная вкладка с иллюстрациями).
- Ил. 5. Тихвинский монастырь. План монастыря См.: Красовский М.В. Курс истории Русской архитектуры. Ч. 1. Деревянное зодчество. Петроград, 1916. Переизд.: СПб., 2005. С. 111.
- Ил. 6. Церковь Вознесения Господня Николаевского Антониева монастыря над святыми (восточными) вратами, 90-е гг. XVII века. Фото первой трети ХХ столетия неизвестного автора.
- Ил. 7. Свято-Троицкий Александро-Свирский монастырь. Фото конца XIX - начала XX века. Переснято Н. П. Тарасовой в 2006 г. в Александро-Свирском монастыре с информационного стенда, посвященного 500-летнему юбилею монастыря.
- Ил. 8. Краснохолмский Николаевский Антониев монастырь. Фотогравюра последней четверти XIX века московской фирмы "Шерер, Набгольц и Ко". См.: Анатолий (Смирнов), игумен. Историческое описание Краснохолмского Николаевского Антониева монастыря Весьегонского уезда Тверской губернии. Тверь, 1883 (отдельная вкладка).
