Заявленный круглый стол по истории Краснохолмского Антониева монастыря, который подразумевает не только мое выступление, но и выступления его участников. Среди участников у нас заявлены: Валентин Александрович Булкин и Алексей Маратович Салимов.

Валентин Александрович Булкин (кандидат искусствоведения, доцент кафедры русского искусства Санкт-Петербургского Государственного Университета). Конечно, люди, которые интересуются древнерусским искусством, хорошо знают Валентина Александровича. Обоснованием того, что такой круглый стол проводиться в Санкт-Петербурге, является в большой мере то обстоятельство, что в 1991 г. и 1995–1996 гг. «Тверьпроктреставрация» совместно с кафедрой Истории искусств нашего университета проводила там раскопки, большие работы. Наверное, самые современные статьи — это статьи В.А. Булкина и А.М. Салимова, посвященные Никольскому собору.

Салимов Алексей Маратович — археолог, заведующий кафедрой теории и истории искусства Филиала Государственной академии славянской культуры в города Твери.

Из Красного Холма к нам приехали: заместитель главы района по социальным вопросам — Цветкова Ольга Михайловна; Семенова Ирина Валерьевна — заведующая краеведческим Краснохолмским музеем. Козлова Надежда Романовна представляет Тверской государственный объединенный музей как заведующая отделом истории досоветского периода.

Уважаемые участники конференции, для нас большая честь, для нас — краснохолмцев, принимать участие в данном мероприятии. Очень приятно, что проблемы сохранения архитектурного комплекса Антониева монастыря рассматриваются на таком высоком уровне. Я хочу высказать слова благодарности в адрес Кривошеева Юрия Владимировича, профессора и заведующего кафедрой Исторического регионоведения Санкт-Петербургского университета, Штыкова Николая Валерьевича, Алексеевой Светланы Владимировны, благодаря которым мы, рассматривая сегодня этот вопрос, привлечем общественность и какие-то силы и средства для восстановления такого замечательного исторического памятника, как наш Антониев монастырь. Наш город Красный Холм Министерством культуры РСФСР включен в список исторических городов России, как имеющий уникальные памятники архитектуры, градостроительные ансамбли и комплексы, являющиеся памятниками национальной культуры, в том числе и Антониев монастырь. Немало веков насчитывает история нашего маленького городка, это наша малая родина и все мы, краснохолмцы, очень любим ее. С краснохолмским краем связаны имена многих знатных людей: художника и педагога Павла Петровича Чистякова, презентация книги о котором сегодня прошла, врача-кардиолога Александра Леонидовича Мясникова, географа Сергея Петровича Суслова, художника Виктора Александровича Цветкова и других. И нам очень больно, что на нашей маленькой родине, на которой жили такие замечательные люди, большинство исторических памятников превращается в руины, в том числе и Антониев монастырь и очень бы хотелось привлечь меценатов, привлечь общественность, привлечь федеральные средства, чтобы наш, данный памятник привести в порядок.

Несколько слов о работе нашего музея. Основной частью наших посетителей являются школьники, учащиеся техникума, средних учебных заведений. Так как городок у нас маленький, взрослые экскурсии у нас случаются очень редко.

Одно из направлений работы — это, конечно же, знакомство детей с историей города. А говорить об образовании города невозможно без образования монастыря. Именно с него, если можно так сказать, началась вся история нашего города. Если бы не возник монастырь, неизвестно появился бы город Красный Холм в том виде, в котором он существует. Но детьми трудно воспринимается такая информация. Маленькие дети не всегда понимают наши экскурсии, поэтому приходится проводить экскурсии в виде игровых занятий, таких, чтобы дети лучше поняли весь преподносимый им материал. Но и, конечно, когда экскурсия проходит в здании музея — это одно, а когда дети выезжают на то место, где находится монастырь, там воспринимается все по другому. Вы сами понимаете, что дети это те существа, которые воспринимают все не столько на слух, сколько через осязание. И одно дело — послушать, другое дело — посмотреть и потрогать то, что хотя бы осталось. И поэтому самые оптимальные экскурсии это летом, когда тепло, когда детей можно вывести к тем руинам, развалинам, что остались от монастыря.

Но естественно, начиная свои экскурсии, мы всегда свой рассказ начинаем с того, как образовался монастырь. Потому что не зная этого, ребенок не поймет всю историю его возникновения. И мы рассказываем им доступно, как на нынешние Краснохолмские земли из белозерских монастырей пришел пустынножитель старец Антоний и, испросив у наших, правящих в те времена князей Мелецких-Нелединских небольшой участок земли, он обустроил небольшую деревянную часовенку и келью для проживания. И вот именно с этих слов начинается наша экскурсия, и потом постепенно дети знакомятся с тем, кто же такой был старец Антоний.

И мы говорим о том, что существует устное предание о том, как старцу Антонию явился в окне яркий свет, и он обнаружил на соседнем дереве икону Николая Чудотворца. И, действительно, ребенок понимает, что это место было освящено Господом Богом, что оно было как бы святое, и что на этом святом месте образовался уже монастырь. Мы рассказываем о том, что вначале были деревянные постройки, а затем возникают уже каменные строения, чтобы ребенок понял, чтобы он прочувствовал атмосферу того времени. На этих экскурсиях дети могут подойти к тем же развалинам, посмотреть на фрески. Причем доступно мы объясняем, что это такое, обходим все те строения, которые там сохранились. Ребенок может заглянуть в одно место, в другое, там, где позволяет обстановка и там, где не захламлена территория. Но, тем не менее, дети и проигрывают эту ситуацию вместе с нами и воспринимают на слух. Еще мы с ними говорим и том, что монастырь был местом, куда приносились крупные пожертвования и крупные вклады, потому что ребенок должен понять во время этой экскурсии, что монастырь это — то место, куда поступали деньги и где тратились деньги. Причем деньги поступали от таких известнейших фамилий как Бутурлины, Шереметевы, делал приношения сам Иван Грозный. Дети уже понимают, кто такой Иван Грозный, что это был царь.

И в ходе этой экскурсии мы поднимаем проблемы сохранности того, что осталось. И для ребенка главное понять, пусть это и руины, частично сохранившиеся здания, но они даже на маленького ребенка производят сильное впечатление. И главное сейчас в данной ситуации хотя бы закрыть оставшееся от непогоды, очистить территорию, куда можно спокойно привести ребенка, знать, что он там не подвернет ногу, не поранится и с ним там ничего не случиться.

По воспоминаниям краснохолмцев, еще до полного такого разрушения монастырь имел очень живописный вид. На территории монастыря росли деревья редких пород, на территории были цветы. Это мы нашли в воспоминаниях краснохолмцев. Ну и, конечно же, завершая свою экскурсию, мы говорим детям о том, что реформа 1764 года лишила монастырь всех привилегий, в частности его земельных владений, что постепенно привело к упадку обители. И после 1917 года Антониева обитель разделила судьбу многих русских монастырей. В частности иконы, библиотека, архивы, церковная утварь были вывезены, а постройки переданы в ведение различных организаций и учреждений. Но память о Краснохолмском Антониевом Николаевском монастыре должна дожить не только до нашего времени, но и проникнуть далеко в будущее. И дай Бог, и Николаевский Антоньев монастырь возродится к новой жизни.

Надежда Романовна Козлова — сотрудница Тверского объединенного музея тоже разрабатывает эти вопросы, занимается историей монастыря.

Чтобы не повторяться, я буду кратка. Краснохолмский Антониев монастырь это действительно самый интересный исторический объект во всем Краснохолмском крае, в районе. И действительно первоочередная задача сохранить то, что осталось, хотя бы то, что осталось. Тверской Успенский Отроч монастырь и Желтиков монастырь сохранились очень фрагментарно, практически исчезли. Калязинский Макарьевский монастырь XV века не сохранился, сохранилась только благодаря трудам Ивана Федоровича Никольского богатая музейная коллекция из этого монастыря. Новоторжский Борисоглебский — один из древнейших монастырей — идет реставрация, но уж очень медленно, но, по крайней мере, монашеская жизнь возобновляется в нем, и сохранился архитектурный комплекс в монастыре. Единственный, пожалуй, монастырь, который отреставрирован в это время полностью, это монастырь Старицкий Успенский: основной комплекс построек XVI столетия, возобновляется также монашеская жизнь. Еще из интереснейших объектов Тверской области надо упомянуть Нилову пустынь, в которой сохранился прекрасный архитектурный ансамбль, и идут также реставрационные работы, и возродилась монастырская жизнь также.

Так вот в ряду этих древнейших монастырей, которые на территории Тверской области частично сохраняются — Краснохолмский Антониевский монастырь; он занимает свое особое положение, поскольку больше это относится даже не к Тверскому краю. То грандиозное каменное строительство, которое проводилось в конце XV столетия, говорило о том, что вклады в монастырь делали очень большие вкладчики. Дело в том, что велось строительство на территории Москвы, Московского края, там подобные храмы возводились. Надо сказать, не случайно на протяжении последующих столетий в Краснохолмский Антониевский монастырь вклады делались очень большие, в том числе, в частности, Иван Грозный 12 икон в серебряных окладах передал по убиенным людям. К сожалению, драгоценности, хранившиеся в богатейшем монастыре не сохранились, да и сами архитектурные постройки сейчас в плачевном руинированном состоянии. Нужно сказать, что сохранился архив монастыря и это одна из богатейших архивных коллекций по Тверской области. И вот, как представляется, интереснейшая хозяйственная жизнь монастыря на протяжении столетий как крупнейшего вотчинника, как крупнейшего феодала тоже представляет собой большой интерес, поскольку в дореволюционное время Николаевский Антониевский монастырь имел огромное влияние в истории края, по крайней мере до 1764 года, когда он фактически был владельцем всей округи.

Встает вопрос об отражении его роли в экспозиции Краснохолмского краеведческого музея, над которой сейчас идет работа. Поскольку утрачены церковная утварь, облачения, иконы, все это утрачено (в Тверском музее сохраняются экспонаты XVII века, но их очень мало: серебряное кадило, вклад боярина Бориса Нелединского, позолоченная серебряная чарка, тоже из семьи бояр Нелединских), в связи с малочисленностью экспонатов по истории Краснохолмского Антониевского монастыря и особой важностью этой темы для раскрытия исторических особенностей в развитии Краснохолмского края встает вопрос о необходимости разработки художественного решения экспозиции, способной воздействовать на эмоциональное восприятие при показе исторических событий. И здесь, конечно, дорогостоящее художественное решение должно быть у этой экспозиции, но оно должно быть, поскольку показать монастырскую жизнь мы просто напросто обязаны во всей ее красоте. Может быть здесь и воссоздание интерьера монашеской кельи и показ всех аспектов хозяйственной жизни. Хотя косвенно здесь сама жизнь села Спаса на Холму, и первое упоминание о селе в связи с монастырем в историю вошло, в общем-то, все взаимосвязано — и сама городская жизнь, и ярмарки в селе, и возникновение города Красный Холм и дальнейшая жизнь и развитие ремесел, торговли, развитие крестьянских промыслов. Тоже это связано все с монастырским хозяйством, изначально корнями уходит к Краснохолмского Антониеву монастырю

В заключении хотелось бы сказать, что как памятник останки Краснохолмского монастыря нуждаются в срочной консервации, срочные меры должны быть предприняты по охране того, что осталось. И, наверное, тоже важно, должна быть музеефикация, включение этого памятника в число объектов паломнического туризма. В тоже время совсем необязательно делать полное восполнение утраченных сооружений по примеру, например, Старицкого Успенского монастыря. По крайней мере, на ближайшую перспективу видится сохранение, консервация того, что сохранилось и, конечно, пропаганда истории Краснохолмского монастыря во всем его величии. Спасибо за внимание.

Дорогие сограждане, я скажу просто и немного. Мы любим Красный Холм. Я люблю этот город. Я там жил два сезона, мы работали, наша кафедральная экспедиция, наш выпускник, ныне большой искусствовед в Твери Алексей Маратович Салимов, который уже имеет свою экспедицию. Мы работали в этом городе, мы его полюбили. Мы обрадовались, когда впервые оказались на территории Никольского монастыря, обрадовались, потому что для нас это в хорошем, в высшем смысле этого слова была горячая точка. Мы оскорбились его видом, потому что то состояние, в котором прибывал и прибывает монастырь, это унаследованный наш общий позор. Унаследованный — от этого не легче нам. Но знаете, это традиционные вопросы русской интеллигенции. Их три, как вы знаете. Что делать? Кто виноват? И третий тоже, не буду его упоминать. Кто виноват — дело ясное, инвективы бесполезны, а главное бесплодны. А вот что делать — это вопрос, который, наверное, должен быть поставлен во главу обсуждения. На этот вопрос надо отвечать на всех уровнях. Наш уровень не высок, но мы, видимо, должны обратить этот вопрос и в целом к собранию, и каждый обратить этот вопрос к себе.

Очень хорошо было здесь сказано об экскурсионной работе. Мне понравилось, знаете что, в вашем выступлении то, что вы апеллируете к детям. Я не надеюсь ни на старшее, ни на среднее поколение. Оно, не скажу мертво, но апеллировать к нему бесплодно. А к детям — да. Это ведь школьники, через каких-нибудь десять лет они войдут в настоящую жизнь, они многое скоро очень будут решать, в том числе и судьбы наших вот таких памятников, которые прибывают в бедственном положении.

Что делать. Ну, прежде всего — о самом памятнике. Я имею в виду прежде всего Никольский собор. Мы с ним хорошо поработали. И что значит, хорошо поработали. Это значит, с нашей точки зрения, мы выявили и обосновали его датировку концом XV века (это серьезно), выявили его технико-технологические, конструктивные особенности, которые должны лечь в основу консервации и реставрации памятника. Примерно тоже относится и к трапезной. Вот мы ведь народ, который не создан любоваться руинами. Вы приводите детей в монастырь и оказываетесь в ложном положении. Не вы виноваты. Ребенок ждет от слова «культура» материализацию понятия культура, а культура это материализация духовных ценностей. А вы приводите его к руине и рассказываете о том, какой это был монастырь, какой это был храм. А ребенок видит совсем другое, он видит руину. На руинах воспитывать нельзя. То есть можно, наверное, в какой-то мере приходится, но надо знать, что результат будет не самый лучший. Я думаю, что это вот тоже беда. Это тоже беда, и знакомить детей надо и с нашей историей и с трагическими сторонами нашей истории. И в тоже время, безвыходное положение. Руина — это всегда образ беды. О беде тоже надо знать.

Никольский собор: к постановке вопроса для меня. Если б я предложил вам сейчас мысленно побывать в Красном Холме и бросить взгляд окрест, чтобы мы получили? Мы бы получили Бежецк. Есть там что-нибудь подобное такой древности, такой историко-архитектурной и в целом художественной значимости? Нет. Можно говорить о разных сторонах культурной жизни. И в Красном Холме, я не противопоставляю архитектурный объект всему остальному, и люди хорошие, и музей работает, и люди, которые связаны с Красным Холмом происхождением и прославили этот город, все это прекрасно. Но прошу заметить, единственным материальным, вещественным воплощением прошлого, к которому можно апеллировать, является Никольский собор и в общем ансамбль Никольского монастыря. В Бежецке — ничего подобного. Дальше куда пойдем? Старица — ничего подобного. То, что под землей, памятники архитектурно-археологические, они невидимы, это совсем другое. Торжок — ничего нет. Что еще? Любимый мною Кашин — много памятников, но такой древности, такой значимости историко-архитектурной нет. Хорошо поднимемся в Тверь. А что в Твери? И Тверь ничего не может предложить близкого по историко-архитектурной значимости, старше XVI века в Твери ничего нет. Не в укор Алексею Маратовичу и всем жителям Твери, но надо же как-то подчеркнуть контекст, в котором мы должны рассматривать Краснохолмский монастырь и его собор. Но хорошо давайте подниматься выше. А что Москва? В Москве только два памятника, которые по времени постройки могут быть поставлены впереди Никольского собора. Это собор Андроникова монастыря и никому не видимая и никем не знаемая церковь Рождества Богоматери в Теремном Дворце, куда только с позволения коменданта Московского Кремля можно пройти. Но позволения он никогда не дает, и этот памятник мы знаем только по картинкам.

Никольский собор это современник тех блистательных построек Москвы, которые возникли в конце XV века и определили ее образ и определяют до сего дня. Так вот памятник этот тем и значим, тем и интересен, что и в контексте культурной жизни Красного Холма, Тверского края, в контексте вообще российской архитектуры, истории российской архитектуры явление чрезвычайной значимости. Что делать? Ну, понятно, что главная эмоция преобладает, когда участвуешь в такого рода собраниях, — это бессилие. Если на этом остановиться, то можно мирно разойтись, ну, скажем так, культивировать это самое бессилие. Но что-то делать надо. Ну вот, я небольшой пример приведу. У меня в Тверской области, в глухомани в большой, есть сруб, который я купил по дешевке и который, я который год пытаюсь превратить в дом, и уже кое-чего достиг, но это к делу не относится. А к делу относиться то, что в этой деревне, в деревне Творожково есть, когда я приехал, была руина. Это собор Творожковского Троицкого монастыря, который был построен известным петербургским зодчим Михаилом Арефьевичем Щуруповым. Руина такая же, как Краснохолмский Никольский собор, поэтому я позволю себе привести аналогию. Приехал — руина, ужас, деревья растут не на сводах, а на стенах, сводов нет, картина полного запустения и омерзения, такого полного мерзости запустения. И что теперь. Но эта руина сейчас — ее не существует. За семь лет восстановлены все здания монастыря, восстановлен собор, службы, монахи, монашеская жизнь как залог того, что и деревня может быть не погибнет. Вот, раньше вокруг монастыря гнездились поселения и поддерживали монастырь, и соответственно монастырь тоже был способом поддержания жизни поселения. Я к тому, что дело не безнадежное. Дело не безнадежное. В данном случае помогло не государство, не собрание, вроде нашего, помогли люди конкретного действия, нашелся спонсор, который все это и сделал на свои собственные деньги, понимаете. Значит, вот путь который можно иметь в виду, но, конечно, это не панацея. Вероятно, то, что здесь уже говорилось, это тоже серьезно. Для меня ключевое слово — надо «осознание», надо, чтобы жители Красного Холма осознали значимость того комплекса, который располагается в городе, надо, чтобы и дошло это до руководства, до администрации, там же сидят не историки, не архитектуроведы, не культурологи. Это тоже задача, задача непростая, но исполнимая. Дальше надо «давить» на Тверь, на областное начальство. Что там у вас вместо инспекции охраны памятников? Не знаю, но какой-то орган есть, администрация Тверской области и выше. И понимаете, если выше, то не надо разбрасываться на какие-то там мелочи, которые мало что нам дадут. А между тем этот ход тоже возможен, расскажу еще одну историю. Недавно были присуждены три Государственные премии. Одна — замечательному физику, фамилию которого я забыл, певице Анне Нетребко и Нинель Николаевне Кузьминой, новгородскому реставратору, по проекту которой восстанавливалась церковь Успения на Волотовом поле. Она получила Государственную премию, она поехала в Москву, ей все вручили. После вручения, понятно, по нашему обычаю банкет. На этом банкете — она женщина эмоциональная очень, влюбленная в свое дело, она пала на грудь Владимиру Владимировичу Путину и говорит: «Владимир Владимирович, дайте денег на восстановление церкви Благовещения на Городище». Путин сказал, ну почему нет. С тем она и приехала, заручившись его поддержкой. Деньги пока не выделены. Но согласие есть и можно хотя бы апеллировать к такому, к эмоциональной реакции. Но у государственных деятелей не должно быть эмоциональных реакций, у них за реакцией должно следовать дело, и я надеюсь, что это будет исполнено, это обещание и соответствующая реставрация. Ну, конечно, все это немножко отдает идеализмом, сознание определяет бытие, куда значит нам деваться. Надо давить на сознание и рядовых граждан и правительства. А резолюциями ничего не сделаешь, а равным образом и вселенским плачем, который делает честь плачущим, но не прибавляет ничего к делу, к которому мы все призваны. Но, в общем завершая, я должен подчеркнуть, мы имеем дело с памятником не локального значения, это дело не краснохолмцев только. Жителям любого города надо чем-то гордиться, своими предками, там скажем, хорошим музеем, замечательным каким-нибудь зданием, церковным или светским. Жители Красного Холма могли бы гордиться Никольским собором, ансамблем Никольского Краснохолмского монастыря, если бы не это униженное состояние, этот, как я уже говорил, унаследованный позор, олицетворением которого является состояние памятника, памятника общероссийского значения — это главное. Спасибо.

Валентин Александрович говорил об уникальности этой постройки. Да, действительно это уникальная постройка. Сам ансамбль уникален. Я замечу, что самой древней постройкой на территории нашей области является церковь Рождества в Городне середины XV века, а на территории Краснохолмского монастыря находятся два памятника конца XV века, то есть следующие на очереди после Городни. И еще я не знаю в России памятника XV века с фресками XVII столетия, который бы мыл дождь, засыпал снег, такого в России больше нет. Соответственно — поднятая проблема велика.

Другие статьи:

Алексеева С.В. Изучение Краснохолмского Антониева Николаевского монастыря в XIX–XX вв.

Тарасова Н.П. Из истории Краснохолмского Николаевского Антониева монастыря (К вопросу о проблеме изучения истории монастыря в отечественной историографии).

Полный текст круглого стола см.: Первый Петербургско-Тверской семинар "Тверской край в науке и культуре": Сборник научных статей / Под ред. Ю.В. Кривошеева, В.М. Воробьева. Тверь, 2009.